Звонок-предупреждение Хэппи (хмурое "Пакуй вещи, мы за тобой заедем через три часа") застал Питера в парке Флашин Мэдоус вместе с Нэдом. Друзья были очень заняты: обсуждали новую формулу паутины, предложенной Пауком, ожесточенно спорили насчёт того, какой эпизод "Звездных войн" лучше и почему, одновременно пытаясь бросить бутылку с колой на траву так, чтобы она устояла на донышке. Паркер неизменно выигрывал - что неудивительно, учитывая его способности. Тем не менее, энтузиазму Нэда это нисколько не мешало: "навигатор" Человека-паука пыхтел и прищуривал глаз, долго целился и пространно рассуждал о балансе бутылки и улучшенном глазомере Человека-п... простите, Питера Паркера.
Вздрогнув от вибрации телефона и в очередной раз прокляв свою сверхчувствительность и не очень уверенный контроль над ней, подросток с удивлением посмотрел на экран и принял вызов, но не успел даже поздороваться в своей обычной радостной манере. Получил в ответ короткий приказ и противные гудки. Зато Нэд уже успел весь подобраться в ожидании новостей: он каким-то образом всегда угадывал, когда стоит расспрашивать Питера по поводу жизни его альтер-эго, а когда лучше заткнуться в тряпочку. Сейчас же случай для атаки был явно благоприятный.
- Нууууу? Паркер, колись лучшему другу. Тони Старк снова позвал тебя на "практику"?
- Я не знаю, Хэппи ничего не уточнил, - честно признался Питер, поднимаясь на ноги, закидывая в портфель тетрадь с формулами и подхватывая с травы куртку, на которой он сидел. Нэд неохотно присоединился к нему.
Между ними по-прежнему не было согласия по поводу решения Паркера не присоединяться к Мстителям и отказаться от второго костюма, разработанного для него Тони Старком. Нэд до сих пор искренне считал его сумасшедшим; Пит же проявил неожиданное упорство в отстаивании своего права на самостоятельную жизнь и достижения. Он был благодарен мистеру Старку, он восхищался им - но попадать от него в зависимость, как ранее от костюма, он не хотел и не собирался. Нельзя сказать, что он не желал стать полноправным Мстителем, нет: Паркер мечтал об этой команде с того самого момента, как Читаури вторглись в Нью-Йорк, и он наблюдал за битвой по экрану телевизора. Но он не хотел вступать, будучи известным только как выскочка и протеже мистера Старка; Питер хотел заслужить своё право сражаться плечом к плечу с героями своего детства, а не пользоваться блатом в виде своего наставника.
Распрощавшись с Нэдом на выходе из парка и пять раз пообещав их секретной клятвой рассказать все, что будет можно, не попав при этом под суд, Паркер едва ли не бегом направился домой, ломая себе голову над тем, каким будет задание на этот раз, и будет ли это вообще заданием. За последний месяц он много чего переосмыслил, наобщался с Кэрон, Мишель и Нэдом на три жизни вперёд, спас бесчисленное количество котят, предотвратил два изнасилования, пять ограблений и подвесил вверх тормашками десятка с два щипачей. С последними было особенно тяжело: многие из них были детьми в непростой ситуации, и на такой заработок шли либо потому, что их заставляли родители, либо потому, что были ещё слишком малы, чтобы работать. Таким Питер обычно предлагал подойти вернуть награбленное, а взамен он их накормит и даст немного денег, и сердце подростка сжималось каждый раз, когда они соглашались. Куда девались карманные деньги, недомститель Мэй, конечно, не сообщал, но к её радости, начал подрабатывать. Курьер, фотограф-фрилансер, даже репетитор по физике и испанскому - все, чтобы обеспечить себя деньгами и хотя бы немного помочь тете, незаметно подкидывая нехитрый заработок ей в кошелёк. Она пока ничего не замечала, или делала вид, но Паук был рад в любом случае.
Вчера Питер нарушил своё собственное негласное правило и наведался домой к знакомым брату и сестре из неблагополучной семьи. В латаной-перелатаной, пусть и чистой одежде, тихие и боящиеся своей тени, детишки вытаскивали бумажники с ловкостью профессиональных уличных воришек. За счёт этого старшая сестра заботилась о том, чтобы семья могла купить поесть и одеться, а не только выпить для родителей.
В общем, Паркер залез к ним в окно и перепугал их до зелёных чертей: отец семейства даже кинулся на него сначала с бутылкой, затем с "розочкой", но к тому моменту Пит уже драпанул в то же окно. Бутылку о голову мужчина ему все-таки разбил, и если бы не костюм - лежать бы подростку в ближайшем морге. Так Кэрон разгневанным голосом, которому позавидовала бы тётя Мэй, сообщила, что у него сотрясение и что на следующую ночь (и день) крестовые походы во имя справедливости отменяются. Питер, ощутивший слабость и дикий туман в голове, как только испарился адреналин, не был склонен сильно возражать - особенно после того, как упал на свою кровать прямо с потолка.
Хорошей новостью было то, что родители брата и сестры перестали пить, решив, что к ним тогда пришла огромная сине-красная белочка: утром Паркер видел, как семейство ходило по магазинам и в кои-то веки взрослые были трезвыми, а дети улыбались. Ну что ж, это стоит одной пропущенной ночи - даже если голова периодически кружилась и болела, Кэрон была на него явно обижена, а Нэд все стремился потрогать его шишку.
На сборы много времени Питер тратить не стал: смена одежды на день, костюм и бутылка воды поместились в его рюкзак. На любую еду он временно смотрел с большим сомнением, поэтому брать даже перекус мысленно отказался, уже заранее стоически выдерживая укоризненный взгляд Мэй. Переодевшись в свежие джинсы и футболку, Паркер снова углубился в расчеты и формулы, игнорируя монотонное постукивание молотка боли в голове - до тех пор, пока в его дверь не позвонили.
- Сейчас! - Пит в два прыжка преодолел расстояние до двери, чтобы открыть её, являя свою взъерошенную и сосредоточенную физиономию уже заранее недовольному Хэппи. Кажется, этот человек никогда не улыбался, что неудивительно: он вечно был занят. Паркер ему слегка сочувствовал, но не преминул расплыться в широкой улыбке, поправляя лямки рюкзака. Он действительно был рад его видеть - пусть Хэппи и гонял его за мелкими поручениями каждый раз, когда они встречались в центре Мстителей. И вообще просто встречались.
- Привет, Хэппи! Я сейчас, я уже готов! - забыв про головную боль, Пит быстро обулся и подхватил ключи, выскакивая из дома с присущим ему энтузиазмом. Хэппи закатил глаза, наблюдая за тем, как Паркер три раза промахнулся ключом мимо замочной скважины, прежде чем закрыть дверь, но ничего не сказал по этому поводу, явно считая, что парнишка просто перевозбужден неизвестным.
- Это все твои вещи? - мужчина указал на рюкзак. Питер кивнул, снова поправляя лямки, и водитель мистера Старка подозрительно прищурился было, готовый спросить, не заболел ли обычно разговорчивый Паук, как тот с небольшим опозданием развеял его сомнения и заставил привычно заскрипеть зубами:
- Вы не уточнили, что за миссия, и миссия ли вообще, вот и я взял самый минимум. С костюмом пришлось слегка повозиться, но его я тоже упаковал. Паутинометы там же, просто мне жарко надевать кофту с длинными рукавами, чтобы их прятать...
- Так, все, хватит, я понял, - с трудом прервал Хэппи поток сознания Питера. - Идём уже.
- А мистер Старк поедет с нами? Поэтому же вы сказали, что "мы заедем"? И куда мы едем? Или летим? А надолго? А сражаться надо будет? А Мэй знает? И что знает, чтобы я не проговорился? - Паркер был слишком взволнован, чтобы идти спокойно, как все нормальные люди, и поэтому то обгонял Хогана, то отставал, появлялся то с правого, то с левого бока. Внимательному глазу было бы заметно некое отсутствие привычной Пауку координации: например, иногда подростку как будто бы мешали собственные ноги и он спотыкался на ровном месте. Для человека, который мог стоять в возмутительном для физики горизонтальном положении над землёй, прицепившись ступнями к железной решётке, это было странно, но могло быть объяснимо тем же самым возбуждением и наконец, чертовой перестройкой организма. Переходный возраст настигает даже гениев и дружелюбных соседей-супергероев.
- Добрый день, мистер Старк! - Питер сел в машину, с улыбкой приветствуя своего неофициального наставника, пока Хэппи закидывал в багажник его рюкзак и занимал своё место. С явно физическим усилием захлопнув рот, чтобы не вывалить на миллионера кучу вопросов, Паркер поудобнее перехватил предварительно вытащенную из багажа тетрадь с прицепленной ручкой, слушая Тони. По окончанию краткого инструктажа он склонил голову набок, явно разрываемый любопытством, но одновременно останавливаемый обещанием/неявным приказом "рассказать все на месте". После краткой борьбы с самим собой, Пит все же не выдержал:
- А почему вы хотите, чтобы я с ним познакомился, мистер Старк? Это единственный вопрос, который я задам до места прибытия, честно! И у меня же каникулы... месяц как, - последняя фраза вышла неловким бормотанием. Питер спокойно мог представить, что Железный человек забудет про такую мелочь - как-никак, есть дела поважнее, - и очень, очень искренне старался не обижаться. Совсем. Даже каплю. Хорошо, это было все же неприятно: если раньше новоявленный ментор хотя бы просматривал голосовую почту Хэппи (как иначе объяснить то, что он знал про его маленькие геройства?), то сейчас явно был погружён в другие заботы.
- Я подрабатываю - курьером, репетитором, и иногда выхожу на рейды днём, а не только ночью. Мэй меня спалила в костюме недавно, кстати, но я выкрутился, - торопливо попытался подросток сломать неловкую для него атмосферу привычным способом, пусть на этот раз он явно немного и не совсем радостно нервничал. Попробовав нажать на кнопку ручки и не попав, Питер покраснел и спрятал руки под тетрадь, надеясь, что мистер Старк ничего не заметил. Лёгкие неприятности с координацией должны были исчезнуть к вечеру, как его заверила Кэрон, но вот так вот выдавать, что у него была травма, человеку, который только начал воспринимать его всерьёз, он не хотел. - Тепло выманило преступников из норок на аттракцион "Повиси вверх головой на фонарном столбе или стене за счёт заведения", потому что у меня за одну ночь баллон её уходит. Теперь я пытаюсь разработать новую формулу для паутины - более прочную, чтобы она смогла выдержать больше веса, и при этом более компактную, чтобы её могло уместиться больше. Но тогда возникают проблемы с эластичностью и растворяемостью, хотя я уверен, что смогу их обойти... - Паркер раскрыл тетрадь на заложенной странице, уронил ручку, наконец поймал её под своими ногами и, смущаясь своей временной неловкости и вообще какой-то странной атмосферы, погрузился в формулы, периодически бормоча себе под нос соединения и расчёты.
Сосредотачиваться на цифрах было трудно, но Питер старался: он внезапно осознал, что не очень понимает, как вести себя. Хэппи был хмурым всегда, но Паркер чувствовал в нем надежное плечо, которое можно доставать: как старший брат-пессимист, вечно недовольный младшим, но который первый кидается ему на помощь, если что-то нужно. Мистер Старк же был другим: Паук до сих не понимал, обиделся тот на него за отказ вступить во Мстители или нет, и как именно он к нему относится. Вроде как снисходительно, но одновременно он строит такой забор на линии, которую он между ними очертил, что проданная башня Старка показалась бы лилипутом.
Питер был... проще. Может, потому, что не имел достаточно жизненного опыта и никогда не испытывал предательства. Открытый, порывистый и эмоциональный, он был как бы антиподом Тони Старка: стучался в бронированный шар хомяка, который миллионер таскал на себе, и недоумевал, зачем он вообще нужен. Он восхищался своим наставником и гордился самим фактом, что тот обратил на него внимание, но их отношения вне супергеройства были... странными. Если они вообще были. Поэтому неловкость осознавшего это Питера было очень легко понять.

- Я отговорился тем, что это костюм, который я делаю заранее на хэллоуинскую вечеринку в школе. Она знает, что я все делаю сильно заранее, и что в нашей школе Человек-паук что-то вроде кумира, поэтому вроде как поверила, хотя мне кажется, она хочет поставить решетку на мое окно, если честно, - Питер с истинной радостью замеченного важным взрослым ребёнка оторвался от расчетов, заполнявших уже третью страницу. На первый взгляд нагромождение формул, цифр и названий химических элементов не представляло никакого смысла и было просто выведено в разные стороны, а то и поверх друг друга безо всякой логики, но Паркер прекрасно разбирался в написанном. И это не считая того, что порой расчёты были вверх ногами - привычка подростка не отрываться от письма, даже будучи на потолке. - Она знает, что я бегаю из дома по ночам, но не связывает это с Человеком-пауком, и закрывает на это глаза. Просто просит быть осторожнее и бежать от любой опасности, - улыбка Питера слегка померкла, и он снова уткнулся в расчёты, хотя его рука перестала двигаться и что-либо писать.
Он прекрасно понимал, почему Мэй просит его делать это, беречь себя даже за счёт других людей, и ему претило врать ей. Она боялась потерять его точно так же, как потеряла своего мужа, который как раз придерживался прямо противоположной точки зрения. Если ты можешь что-то сделать - это становится твоей обязанностью. Можешь снять котёнка с дерева - сними. Можешь задержать воришку - задержи. Можешь спасти человека, даже ценой своей жизни - спаси. Это твой долг: любая сила изменить ситуацию к лучшему или худшему возлагает на тебя ответственность за то, как ты её используешь. Обладать возможностью помочь и простоять в стороне для дяди Бена было едва ли не бóльшим преступлением, чем убийство, и именно это убежденность и отсутствие таковой у его племянника привело к его смерти.
Мэй просто не хотела потерять Питера, который после гибели Бена стал смыслом её жизни. Она готова была пойти против целого мира и в том числе пожертвовать жизнями и благополучием других - лишь бы подросток был жив и здоров, и при этом не превращалась в наседку с комплексом гиперопеки. Мэй была не просто тётей и его законным опекуном - она была его первым и самым верным другом, который никогда не отвернётся, как бы сильно они не ссорились. И как бы сильно он не увиливал и не лгал ей, она была на его стороне.
Но одновременно Питер не мог остаться в стороне и закрывать глаза на все, что происходило вокруг. У него был невероятный потенциал - спасти или разрушить, и он выбрал первое, постоянно физически и периодически морально страдая от этого, причиняя боль тем, кто окружал его. Он был безумно благодарен за Нэда - друга, который не обижался, если Пит не приходил/опаздывал на встречу, поскольку каким-то плохишам вздумалось ограбить магазин бытовой техники. Но он знал - и это давало ему ошеломительное преимущество перед Мэй, которая не знала ничего. Она просто думала, что племянник тяжело переживает переходный период, вот и дерётся много. Не говорить же, что это ему оторванной доской с гвоздями по плечу заехали, а не кулаками.
Воспоминания и быстрые размышления вкупе с проснувшейся головной болью окончательно убедили Питера в том, что вряд ли он сможет нормально сосредоточиться. К тому же, Карен сказала, что ему нельзя читать и смотреть телевизор - хотя бы сегодня: исцеляющий фактор, конечно, был невероятно полезен, но перегружать себя не стоило. А Паркер делал именно это: закрыв тетрадь, он попытался снова заложить её  ручкой - но не рассчитал силы и оторвал клип. Закатив глаза, он просто сунул ручку между страниц и прижал тетрадь к груди, наблюдая за Нью-Йорком из окна.
Дорогу до аэропорта они проделали в молчании: Питер даже попробовал попытаться заснуть, но не успел. Выкарабкиваясь из машины в странном сонном оцепенении, он споткнулся и оказался бы на земле, если бы Хэппи не успел поймать его за локоть. Смущённо поблагодарив скрывающего за недовольным ворчанием встревоженность телохранителя мистера Старка, Питер, независимо полыхая ушами, последовал за миллиардером сначала в здание аэропорта, затем в самолёт. С чувством выполненного долга споткнувшись пару раз на трапе, бледный Паук сел в кресло напротив Тони, моментально отвернувшись от окна и снова раскрывая тетрадь - больше для прикрытия, чем для настоящих расчётов.
Питер никогда и никому, даже Нэду, не рассказывал, что боится высоты. Для героя, чей главный талант заключался в быстром перемещении из точки А в точку В на большой высоте и прилипании ко всем мыслимым и немыслимым поверхностям, такая слабость была абсолютно смехотворной. Тем не менее, страх высоты никуда не делся: драка с отцом своей девушки на невидимом самолёте, с поверхности которого он вечно соскальзывал, а паутина была абсолютно бесполезна, нисколько не способствовала его излечению. И да, если на самолёте и монументе Вашингтона у него были отвлечения - слегка убийственные намерения Эдриана Тумса к нему, заботы, чтобы самолёт не уничтожил большую половину Нью-Йорка, опасность для друзей - то тогда, над озером, их не было. Был только режущий лицо даже сквозь маску ветер, жуткая морда Стервятника перед глазами, шум крыльев и непроглядная гладь с редкими огоньками вокруг внизу.
Озеро же... Паника. Так выглядит паника. Чёрное зеркало, тянущие ко дну бесчисленные тросы парашюта, беспорядочные, хаотичные движения, попытки снять маску, удаляющийся тусклый свет - и невозможность дышать. Все сжимается внутри, голова, и так опутанная панической атакой в борьбе за жизнь, отказывается даже позволить ему сосредоточиться на путах. Он мог только беспомощно барахтаться, запутываясь ещё больше, неумолимо погружаясь все ниже.
Питер очень, очень хотел забыть те несколько секунд, когда он сдался боли горящих огнём лёгких и открыл рот в судорожном вдохе отчаяния, позволяя воде наполнить его. Кашляя огромными пузырями и захлебываясь, Паркер постепенно расслабился, слабо пытаясь ещё "хвататься" пальцами за воду. На секунду ему показалось, что он может дышать водой и нужно об этом рассказать Нэду, это же сенсация! Глупая мысль угасающего без кислорода сознания, пытавшегося смягчить самые болезненные моменты утопающего. Когда Питер мысленно уже вернулся домой, к слегка уставшим после работы Мэй и Бэну, поверив, что все это время просто лежал где-то, ударившись головой - чертов Флэш опять с силой толкнул его в шкафчик и запер, - сильные руки костюма выдернули его из обвёрнутого вокруг тела парашюта и вытащили на поверхность.
Затем был паром. И опять. Вода, много воды, сбежать нельзя, паутина рвётся, как нитки в руках неопытного Паркера, когда он шил свой первый костюм, паникующие люди, визжащие сигнализацией машины и он, разрываемый на части между половинками корабля. Кроме высоты и искаженного болью лица дяди Бена он теперь часто видит воду во сне, чёрную муть, жадно заглатывающую его или его половинки вместе с осколками парома, и просыпается - нет, не с криком и в поломанной кровати. Полностью парализованный, до белых костяшек сжимающий простыню, с ужасом смотрящий в потолок и со всхлипом глотающий воздух - но как будто все ту же обжигающую жидкость. Ведь все, что нужно было сделать мистеру Старку - опоздать. На пару секунд. И все.
Питер вздрогнул, вырывая себя из неприятных воспоминаний, и повернулся к наставнику, по-прежнему не смотря в иллюминатор. Он уже не ожидал получить ответ на свой вопрос, и уж тем более такой ответ. Что значит "больше склонен к состраданию"? Как сильно был ранен знакомый мистера Старка? Или он не был ранен, а болен? А может, и не было знакомого, это было прикрытие для миссии? Сотни вопросов жужжали и бестолково кружились в больной голове Питера, как осы в банке, но он все же оторвал испытующий взгляд от мистера Старка, оставив его посыпанный тайной леденец дразнилок без ответа. Он уже успел усвоить, что если миллиардер хочет сохранить что-то в тайне до определённого момента - он так и поступит, а пытать его бесполезно. Хотя...
- Я бы поспорил, - пробурчал он, не надеясь, что наставник станет прислушиваться. - Вам просто некому его выражать, не скатываясь в жалость.
Когда Питу было три, его папа объяснил ему разницу между этими понятиями. Жалость унижает и того, кто её испытывает, и того, на кого она направлена, говорил он. Сострадание - благородное чувство, но если с ним переборщить, оно станет низменной жалостью. Паркер тогда мало что понял, но запомнил и потом хвастался детям во дворе с умным видом, но сейчас он прекрасно понимал отца. В частности потому, что он жалел Стервятника.
Хэппи хмуро читал что-то в кресле в соседнем ряду, и Питер, неловко скинув обувь, свернулся на сидении. Для него, спящего на потолке порой, понятия удобства не существовало, а организм, измотанный борьбой с сотрясением, требовал отдыха, поэтому Паркер довольно быстро впал в сонную дремоту. Уснуть он не мог: рёв двигателей слишком сильно раздражал его обострённые чувства - но даже такому отдыху он был рад.
Очнувшись примерно за полчаса до посадки, Питер, выпутываясь из своего клубка, позорно свалился прямо под ноги мистеру Старку, тут же вскакивая и забиваясь обратно в кресло, снова полыхая ушами. Расслабившись, он уже забыл про пульсирующую головную боль и раскоординированость, за что и поплатился.
От допроса с пристрастием Питера спас Хэппи, за что получил благодарный взгляд побледневшего мальчишки. "Питер, ты не умеешь скрывать эмоции", - зазвучал в его ушах голос Лиз. Он знал это. Одной из причин, по которой он носил маску, было то, чтобы злодеи не видели, когда ему бывает страшно. Сейчас же не было маски, и Паркеру было неуютно под взглядом мистера Старка. Хорошо хоть разговор отложился по причине посадки.
В аэропорту оглядывавшийся и периодически спотыкавшийся Питер держался Хэппи и даже молчал, чтобы Хоган не ушёл вперёд и не бросил их с мистером Старком наедине. Краткая поездка - и Питер, стараясь не выдавать своего любопытства слишком явно, заходит вслед за миллиардером в больницу. Хэппи отправился парковать машину.
- Мистер Старк, Вы обещали все рассказать, - тихо напомнил Паркер, пока они шли к стойке регистратуры. Он не требовал ответов прямо тут, в коридоре, но все же так он был уверен, что наставник будет помнить о своём обещании.

Отредактировано Peter Parker (2017-07-18 11:58:40)