- Я не думаю, что это разумно. - Не уставал монотонно повторять Харли, все то время, покуда они держали свой путь на базу ЩИТа: равно, пока одевался, покуда они ехали в автобусах, и шли. Долго шли пешком.
Признаться, он не испытывал никакого эмоционального подъема от предложения поискать Тони, что поступило около месяца назад...
Если честно, он вообще не испытывал подъемов, когда рядом с ним кто-то произносил имя Старка.
Особенно, в положительном нарицании.
Особенно, если говорящим был Питер.
К последнему Кинер привязался. Возможно, не так, как привязался к нему сам Паркер, и совсем не так, как хотел когда-то привязаться к Старку.
Но, все же...
Пит был ему братом, другом и наставником. Не слишком близким, чтобы делиться всеми переживаниями, но достаточно важным, чтобы испытывать пустоту во время долгой их разлуки.
Был ли Харил честен перед собой? Сознавался ли себе в том, что скучает в одиночестве?
Ответ однозначный - нет. Никогда.
Равно, как не сознавался он и в том, что был рад возвращению Старка в свою жизнь. Что где-то, глубоко внутри, он ждал его с то момента, когда мужчина покинул Роуз Хилл впервые.
Но, вместе с этим, он ненавидел Тони Старка. Ненавидел так сильно, так яро, что собственные неба немели до боли.
Он желал ему смерти, и неистово винил гения в смерти своей собственной семьи...
Вот только лишь, так ни разу и не осмелился наброситься на Железного Человека с этими обвинениями. Не находил в себе сил произнести оные вслух.
А все, на что хватало мальчишеских сил, - это лишь тихо плакать в тишине пустых цехов обесточенного, полуразрушенного завода, и бездумно молотить кулаками стену, зная - изменить уже ничего нельзя. Вернуть их невозможно. И неважно, сколько ненависти внутри. Неважно, кто виноват в их гибели. Никто, ничто и никогда не возвратит его семьи назад.
И это была правда.
Горькая правда, изменившая жизнь Харли на "до" и "после".
Именно поэтому, внезапное исчезновение Железного Человека, практически не обеспокоило его.
Практически.
Если только не считать едкой горечи, с которой совесть плевалась в душу.
Но Харли предпочитал игнорировать оную. Он старался сосредотачиваться на более важных вещах: искал материалы для разработок, искал деньги, еду. Посвящал все свободное время попыткам установить связи между пожаром, и иными известными ему преступлениями. Пытался найти зависимости между действиями Старка, и поджогом.
И находил.
К собственной боли и разочарованию.
Погруженный в собственные мысли и проблемы, он был отвлечен от происходящего в мире настолько, что не замечал изменений на улице, до тех самых пор, пока в центральном парке не начали стремительно менять флаги.
Тут-то Кинер и очнулся. Тут-то Кинер и заподозрил неладное.
Осознал, наконец, что испытывает нечто большее, нежели злость и обиду.
... Страх вернулся в его жизнь ведром ледяной воды, вылитой на спящего после тяжелого рабочего дня, одновременно отрезвляя и отупляя.
Он обнаружил, совершенно внезапно, что более не может однозначно воспринимать исчезновение Тони. Он не может злиться так же, как злился накануне вечером. Не может игнорировать происходящее. Не может психовать.
Да... он бы с радостью пообщался с кем-нибудь... С кем-нибудь, кто был столь добр к нему все это время, с момента пожара.
И в этот момент Питер возник. Материализовался на пороге его, завешанной старым одеялом, комнаты... С обугленными, после пожара, стенами. С пленкой на оконной раме, призванной заменить стекло. С разбросанными, по разным углам, частями техники... И запыленным спальным мешком, что скрывался под покосившейся лестницей.
В этот раз, - четвертый, за прошедший месяц, - Кинер согласился пойти с Питером не раздумывая. Вот только...
- Я не думаю, что это разумно!
Он сверлил невероятно возбужденного Питера недоверчивым взглядом, а сам, буквально кожей, ощущал, как напряжено все пространство вокруг них. Как изменились лица людей в здании. Каким неприветливым стал Шон, - тот самый молодой охранник, что так радостно встречал их с Питером каждый новый раз.
Паркер был прав... и Харли не нужно было паучьего чутья, дабы осознать это.
Что-то шло не так. В Штабе. В Нью-Йорке. Во всем Мире.
И если Поттс молчала все это время, если держала их на расстоянии с той минуты, когда все это началось, то теперь ее внезапный звонок, - столь обрадовавший и возбудивший Питера, - Харли же казался крайне странным...
Словно кто-то тащил их в ловушку: планомерно, и очень аккуратно. Именно так, как никогда не действуют Мстители.
- Хорошо, - тяжело выдохнул Харли, бегая взглядом по лицу Питера, и мысленно закатывая глаза.
Идея ему не нравилась. Не нравилась настолько, что захотелось в туалет.
Нет-нет, Кинер не был трусом, просто это, чрезмерно острое нервное напряжение...
Ну, вы понимаете.
Он очутился в помещении следом за Паркером, - неспешно, но и не медлительно, - и внимательным взглядом обзаведшихся синяками глаз, окинул присутствующих: Мисс Поттс, Мисс Максимофф...
Если бы его душа была Джарвисом, то сейчас, на непривычно звонком альте, она бы завопила: "бегите, глупцы!"
Отредактировано Harley Keener (2017-07-16 17:13:02)